ЦБ: Мы не любители экстренного «пожаротушения»

Российский страховой рынок в целом удачно прошел 2023 год: посткризисное восстановление обеспечило рост сборов, активов, прибыли и капитала страховщиков. О новых задачах, которые предстоит решать в следующем году Банку России и его двум страховым «дочкам», а также всем участникам рынка страхования, рассказал в интервью «Интерфаксу» глава департамента страхового рынка Банка России Илья Смирнов.

— Страховой рынок показал прекрасные финансовые результаты сначала в I полугодии, затем и по итогам 9 месяцев. Можно надеяться на столь же благополучный финал года?

— Действительно, страховой рынок хорошо себя чувствует, хочется верить, что и по году все будет неплохо. Страховые премии за 9 месяцев этого года выросли на 25% к аналогичному периоду 2022 года, почти до 1,7 трлн рублей. Что касается чистой прибыли, то она увеличилась более чем в три раза, что связано в том числе с эффектом низкой базы прошлого года. Мы ожидаем, что по итогам полного года прибыльность также сохранится в положительной зоне. Пройти кризис страховому рынку помогли не только меры Банка России в момент кризиса, но и системные решения, которые регулятор и законодатели приняли после введения санкций 2014 года. Так, в 2016 году была создана Российская национальная перестраховочная компания — наша «дочка». Когда в прошлом году отечественный рынок покидали традиционные западные партнеры российских перестраховщиков, РНПК в полном объеме приняла их портфели и сохранила действовавшие условия перестрахования, обеспечив для российского бизнеса непрерывность страховой защиты.

Вы знаете, что мы еще до кризиса начали внедрять новые требования к финустойчивости страховщиков. В результате стали сильнее активы и целый ряд других показателей компаний.

Оба этих элемента — РНПК и требования к финустойчивости, как в мозаике, в нужный момент встали на свое место, сработали отлично.

Если говорить о принципиальном антикризисном подходе — это работа с прицелом на долгосрочную перспективу. Мы не любители экстренного «пожаротушения», хотя делать это при необходимости приходится. Но и в этом случае, если действовать планомерно, заранее предвидеть возможные проблемы и предпринимать необходимые меры, то даже на момент «пожара» его очагов будет гораздо меньше, чем не затронутых «огнем» мест.

— Тем не менее уже в условиях санкционного давления в прошлом году ЦБ пришлось принимать на страховом рынке целый ряд экстренных мер. Какие оказались наиболее эффективными?

— Любой кризис — это прежде всего неопределенность. А значит, чем больше регулятор создает определенности, тем меньше остается оснований для панических настроений на рынке в этот момент. Поэтому наша цель была в создании максимума определенности, чтобы участники рынка «выдохнули» и сконцентрировались на решении своих вопросов. В том числе, связанных с организацией цепочек расчетов, с процессом переговоров, с другими бизнес-аспектами.

Говоря о конкретных мерах поддержки, я бы выделил прежде всего те, которые были связаны с заблокированными активами участников финансового рынка. Для страховщиков это возможность не списывать такие активы одномоментно, а амортизировать их в течение длительного времени, до 10 лет.

— Как бы вы сформулировали основные задачи для регулятора на страховом рынке на следующий год?

— У нас есть три основных регуляторных трека.

Первый связан с развитием темы повышения финансовой устойчивости страховщиков, она вряд ли исчерпается в ближайшее время. Напомню, летом 2023 года произошло плановое ужесточение риск-коэффициентов по финустойчивости, аналогичные итерации страховщиков ожидают в 2024 и 2025 годах. Это повышение, про которое участникам рынка давным-давно известно. Мы надеемся, что компании учитывают его при планировании бизнеса на следующие годы. Мы следим за подготовкой страховщиков к соблюдению этих требований.

Уже сегодня мы предлагаем страховщикам смоделировать ситуацию, в которой они оказываются при расчете показателя нормативного соотношения собственных средств и принятых обязательств с учетом более жестких риск-коэффициентов, которые будут в дальнейшем применяться.

— И что дальше?

— Если полученное значение больше того, которое требуется нормативами, нам спокойно. Руководители страховых компаний и их владельцы сами заинтересованы в наличии запаса прочности. Их, к примеру, может не устроить предварительно полученный коэффициент 1,05, они ориентированы на значение 1,3 — 1,4. А значит, они могут принять меры для достижения нужного результата по финустойчивости с учетом новых более строгих требований регулятора.

Если же из нашего диалога с менеджментом мы понимаем, что владелец бизнеса не удовлетворен будущим запасом прочности, то дальше работа в этом направлении ведется с ним.

— Итак, введение новых требований к финустойчивости страховщиков — одна из текущих задач регулятора. А вторая?

— Следующий трек — электронное взаимодействие. Первый этап дистанционного урегулирования убытков в ОСАГО уже отрабатывается с июля текущего года при подаче заявления через Госуслуги, когда ДТП оформлено по Европротоколу. С 2025 года дистанционное урегулирование для страховщиков станет полностью обязательным в «автогражданке». Дальше с учетом полученного опыта мы надеемся, что страховщики будут активно развивать электронное урегулирование в автокаско, в страховании квартир, возможно, в ДМС (в части телемедицины) или по каким-то другим направлениям бизнеса. Решение этих задач потребует от страховщиков финансовых вложений, но в перспективе такие инвестиции создадут конкурентные преимущества страховщикам.

Мы видим достаточно высокий уровень цифровизации страховой отрасли в мире. И нашим страховщикам есть к чему стремиться в вопросах развития технологий.

— Как вы оцениваете первые результаты работы по электронному урегулированию убытков по ОСАГО через Госуслуги?

— Что касается удаленного урегулирования убытков в ОСАГО через Госуслуги, сейчас этим сервисом пользуется более тысячи автовладельцев в месяц. И это неплохой результат для старта. Учитывая популярность Европротокола (около 60-80 тыс. ДТП оформляются таким образом каждый месяц) и распространенность удаленного взаимодействия в других сферах жизни, есть большой потенциал роста числа пользователей этой услуги.

Мы планируем обновить форму извещения о ДТП, разместив на документе QR-код для перехода в мобильное приложение по электронному урегулированию убытков по ОСАГО. Уже подготовлен проект нормативного документа. Нововведение повысит осведомленность автомобилистов о дистанционном урегулировании убытков и упростит этот процесс.

— Какие задачи в цифровой сфере предстоит решать страховщикам и какие дочерней компании ЦБ — АО «Национальная страховая информационная система» (НСИС)? Ведь именно ей теперь принадлежат права на базы страховщиков.

— Пока стоит задача проверки базы данных по ОСАГО, которую НСИС получила от Российского союза автостраховщиков (РСА). После начала полноценной работы НСИС требования к страховщикам в части загружаемых в базу сведений будут повышаться, строже станет проверка поставляемых данных.

— Коль скоро страховщики будут в перспективе запрашивать отчеты из этой базы, разве они сами не заинтересованы в чистоте данных АИС страхования?

— Иногда конкретная компания в достижении общей глобальной цели не слишком заинтересована — надеется на соседей. Но в перспективе, действительно, все участники рынка рассчитывают черпать чистые и выверенные данные из базы НСИС. На их основании игрокам гораздо точнее можно будет рассчитать цены полисов ОСАГО, автокаско, по ряду других линий бизнеса, в том числе при кросс-продажах. Это позволит успешнее решать задачи, создаст преимущества для всех и для каждого. Регулятору, что очевидно, тоже важно работать с чистыми данными, да и у страхователей станет меньше вопросов — например, о применении коэффициента бонус-малус (КБМ) по договорам «автогражданки», повысятся прозрачность процессов и удовлетворенность клиентов. Так что качество данных в базе страхования — вещь основополагающая.

Возвращаясь к теме цифровизации, нужно отметить, что для обучения алгоритмов, позволяющих использовать в работе страховщиков искусственный интеллект и машинные технологии, тоже нужны достоверные и качественные данные. И как раз единая база АИС страхования должна будет обеспечить отрасль такими сведениями.

— Какова третья задача для страхового рынка на ближайшую перспективу?

— Мы хотим упорядочить подходы к теме собственного удержания компаний по договорам перестрахования, то есть какую часть риска страховщик оставляет у себя, а какую — передает перестраховщику. Сейчас нет каких-либо требований к размеру или доле, которые страховщики должны оставлять у себя, передавая риск в перестрахование РНПК. Нам не хотелось бы делать это нормативно, по крайней мере в моменте. Более того, как регулятору нам это и не надо. Но эта задача весьма актуальна для РНПК. Я говорю о соразмерности рисков, оставляемых страховщиками на своем балансе.

Если речь идет о необходимости перестраховать риск в сотни миллиардов рублей, то понятно, что никто из страховщиков в стране не имеет возможности оставить на собственном удержании значимую долю такого огромного риска просто физически. Размер собственного удержания страховщика в подобном случае составит какую-то часть процента. Если же стоимость риска оценена в 10 млрд рублей, то говорить о целесообразности оставления на своем балансе сотых долей процента риска — это перебор.

Определение четких подходов к вопросу о собственном удержании — это эффективный риск-менеджмент со стороны перестраховщика, который, насколько я понимаю, вполне заинтересован в том, чтобы «на руке» страховщика было качественное управление рисками, качественный андеррайтинг. Если страховщик чего-то не разглядел и произойдет страховой случай, он сам ощутимо будет участвовать в убытке, и это справедливо. Такой подход должен стимулировать страховщиков увеличивать капитал, с тем, чтобы иметь возможность страховать (и впоследствии перестраховывать) более крупные риски. С другой стороны, тема собственного удержания не должна превратиться в инструмент давления крупными участниками рынка на более маленьких.

— Глава РНПК сообщила в одном из выступлений перед участниками рынка, что после периода «пожарных мер» 2022 года по спасению договоров перестрахования при исходе зарубежных перестраховщиков наступило время упорядочения правил игры и создания регламентов. Как к этому относится регулятор?

— Здесь мы и как регулятор, и как акционер однозначно поддерживаем РНПК. Правила игры должны быть одинаковы, прозрачны и понятны для всех участников рынка.

— В настоящее время РНПК также анализирует подходы, связанные с ценообразованием. Цены на услуги РНПК могут снизиться хотя бы в ряде случаев, как этого ожидают участники рынка?

— Тема неоднозначная, понятие справедливости у всех разное. Есть соблазн сказать: да, только так и будет. Но ведь все понимают, что справедливый тариф должен строиться исходя из оценки ожидаемых убытков. Представим, что стоимость услуг РНПК будет снижена, а после этого возникает убыток на десятки миллиардов рублей, и что тогда, из каких денег платить? В страховании ведь деньги не появляются из воздуха.

Классическое страхование предполагает распределение убытков примерно одинакового размера. Раньше все крупные убытки на российском рынке были более или менее равномерно распределены между рядом очень крупных международных перестраховщиков. Реализация одного конкретного убытка минимально влияла на финансовый результат каждого такого перестраховщика, это было просто плановое событие, одно из многих.

Сейчас все эти риски сконцентрированы в РНПК. Получается, что убытки РНПК абсолютно несопоставимы друг с другом по размерам. Таким образом, крупных убытков достаточно много, чтобы это влияло на финансовый результат и капитал, но недостаточно много, чтобы портфель был высокодиверсифицирован, и такие крупные убытки были «плановыми». И в такой ситуации получается, что РНПК работает в условиях, когда «то густо, то пусто».

Сегодня РПНК чувствует себя уверенно благодаря солидному запасу капитала. Но учитывая его высокую роль на страховом рынке, нацперестраховщику должно хватать капитала, чтобы убыток в 10, 20, 30 млрд рублей или даже больше не приводил бы к каким-то тяжелым последствиям. Такой размер капитала формируется за счет тарифов. Поэтому снижение тарифов РНПК на перестрахование — дискуссионная тема.

Не знаю, насколько у страховщиков есть мотивация увеличивать свой капитал для того, чтобы повышать собственное удержание. Они теоретически могут этого не делать. Но если они не будут увеличивать свой капитал и собственное удержание рисков, то капитал, конечно, придется повышать уже самой РНПК.

— Традиционный вопрос о возможности пересмотра тарифов по ОСАГО в следующем году... Повлияет ли на ценообразование в ОСАГО появление коротких полисов автогражданки сроком от 1 дня до 3 месяцев в 2024 году?

— Если говорить о ближайших перспективах изменения тарифного коридора в ОСАГО, то я не вижу в моменте необходимости его расширения. Во всяком случае в нынешних условиях. Вместе с тем точечные тарифные калибровки в ОСАГО, конечно, могут быть. Например, по некоторым видам транспорта с высокой убыточностью или по регионам, где может назреть необходимость скорректировать территориальные коэффициенты. Причем «скорректировать» — не обязательно «повысить». Коэффициенты могут быть и снижены, что, в свою очередь, при прочих равных удешевит полис ОСАГО для автовладельцев в этих регионах.

Что касается краткосрочных полисов ОСАГО, то мы поддержали эту идею, теперь нужно посмотреть, как эти полисы будут работать. Пока сложно прогнозировать, насколько продукт будет востребован, но надеемся, спрос сформируется.

— Самой яркой законодательной инициативой этого года стал законопроект о долевом страховании жизни (ДСЖ). Как показал опрос страховщиков жизни, одним из не проясненных в этой теме остается вопрос налогообложения по полисам ДСЖ. Каких решений можно ждать?

— В ДСЖ мы имеем дело с комбинированным продуктом, в котором есть инвестиционная и страховая части.

Вопросы налогообложения доходов по этим составляющим урегулированы Налоговым кодеком. На уровне закона о ДСЖ никаких изменений в действующий порядок не вносится. В случае необходимости разъяснения о порядке налогообложения участники рынка смогут получить у Минфина.

— Неустанно страховщики жизни напоминают, что рассчитывают на вхождение в систему долгосрочных сбережений, во всяком случае на следующем этапе. Это возможно? Следует ли ожидать появления консультативного доклада ЦБ на эту тему?

— Мы обсуждаем возможность участия страховщиков в системе долгосрочных сбережений. Для вхождения страховщиков в эту систему понадобится разработать и принять соответствующий закон и подготовить необходимую подзаконную нормативную базу.

— Вернемся к категории игроков из отряда УК. Делегаты этого сегмента финансового рынка негативно восприняли перспективу предоставления ЦБ страховщикам жизни лицензий УК (хотя бы и ограниченных операциями ДСЖ). В горячке спора они обещали симметрично потребовать страховых лицензий от ЦБ. Это была фигура речи или кто-то из УК действительно к регулятору за такой просьбой обращался? Вообще Банк России может дать УК лицензию на проведение страховых операций?

— Действительно, в самом начале обсуждения вопроса о совмещении лицензий УК и страховщика для осуществления управления активами в рамках ДСЖ речь шла о симметричной возможности. Предполагалось, что как страховщики смогут получить лицензию УК, так и управляющие компании могут прийти за лицензией страховщика. Однако в ходе дальнейшего диалога была достигнута договоренность, что управляющие компании, совмещающие деятельность со страховщиками, будут управлять только ПИФ, созданными для потребителей ДСЖ. В такой ситуации получение лицензии страховщика для управляющей компании теряет смысл, т.к. ей придется отказаться от прочего бизнеса по управлению ПИФ не для ДСЖ. Поэтому идея получения УК лицензии страховщика в дальнейшем уже не обсуждалась. В своей итоговой редакции закон о ДСЖ предполагает, что только страховщик может получить лицензию УК, а пайщиками в его ПИФ могут быть только страхователи по договорам ДСЖ.

— Когда настанет время подавать заявки на смежные лицензии?

— Страховщики жизни, решившие самостоятельно управлять активами клиентов в рамках ДСЖ, смогут подавать заявки на лицензии УК с 1 января 2025 года.