Торговля - двигатель публичности

Банк России инициирует дискуссию вокруг юридического смысла понятия «публичное акционерное общество» (ПАО). По мнению регулятора, многие ПАО по своей сути не соответствуют этому статусу: их акции не являются публично доступными. Эксперты полагают, что при решении вопроса необходимо учесть ряд проблем, связанных с наследием приватизации 1990-х. Инвесторы же опасаются возможных нарушений прав миноритариев.

Банк России предлагает сохранить статус ПАО только для тех компаний, чьи акции торгуются на биржах. Об этом на Петербургском международном юридическом форуме заявила директор департамента корпоративных отношений ЦБ Елена Курицына, сообщило в среду агентство «Интерфакс». По ее словам, Гражданский кодекс РФ, определяя понятия гражданско-правовой и корпоративной публичности общества, исходит из публичности «ценно-бумажной». Следовательно, можно было бы подумать о том, чтобы оставить статус только тем, кто соответствует этому критерию.

Необходимость в таком новшестве вызвана проблемой квазипубличных обществ — компаний, которые имеют статус ПАО номинально. По данным ЦБ, на апрель 2019 года в России существовало 1,6 тыс. ПАО, однако на бирже торгуются акции всего лишь 220 компаний. При этом более 900 обществ — это «осколки 90-х», предприятия, которые при приватизации распространяли свои акции среди большого количества сотрудников, благодаря чему и получили публичный статус.

С точки зрения права такое решение было бы логичным, считает партнер Lecap Михаил Малиновский. Однако есть ряд проблем. Например, отмечает господин Малиновский, необходимо будет внимательно отнестись к приватизационному наследию 1990-х годов. «На практике в реестрах таких компаниях огромное количество счетов неустановленных лиц. Признание их публичными дает возможность применить процедуру сквиз-аут — выдавить неустановленных лиц из реестров. Но если эти общества перестанут считаться публичными, законодателю стоит предложить альтернативные решения»,— считает он.

У этой проблемы есть и обратная сторона, связанная с защитой прав акционеров, напоминает директор по корпоративному управлению Prosperity Capital Management Денис Спирин. «Мы относимся к этой инициативе с настороженностью. Сейчас в ПАО интересы миноритариев защищены значительно лучше. В компаниях, которые ЦБ называет квазипубличными, тоже много миноритариев, и их права также требуют защиты»,— говорит он. Так, например, непубличные общества могут размещать привилегированные акции, номинальная стоимость которых ниже номинальной стоимости обыкновенных акций. С учетом принципа «одна акция — один голос» можно будет купить таких привилегированных акций на 5% уставного капитала и получить при этом 90% голосов. Таким образом, с помощью этого инструмента можно свободно размывать доли миноритариев. Кроме того, указывает господин Спирин, в таких компаниях гораздо проще отстранить миноритарных акционеров от управления и перестать раскрывать для них информацию. При этом он напоминает, что у любого ПАО уже есть механизмы, позволяющие отказаться от статуса публичности, поэтому потребность в столь радикальном решении пока остается под вопросом.

Необходимо обратить внимание еще на одну специфическую проблему, отмечает старший юрист АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Олег Ушаков. «Когда АО желает перейти в статус ПАО, оно сталкивается с избыточными административными барьерами. Чтобы зарегистрировать в ЦБ проспект акций, необходимо вносить соответствующие изменения в устав общества. То есть идти в налоговую. После регистрации проспекта снова вносить в устав изменения, отражающие новый статус. То есть повторно отправляться в налоговую,— рассказывает он.— При этом общество некоторое время формально является ПАО, хотя акции его еще не торгуются на бирже. Если смысл статуса ПАО будет меняться, необходимо в том числе учесть и этот нюанс и по возможности упростить процедуру перехода в этот статус».

Впрочем, как указала госпожа Курицына, речи о подготовке конкретного законодательного решения пока не идет. «Мы хотим начать дискуссию в профессиональной и предпринимательской среде, имеет ли это смысл»,— подчеркнула она.